Пресс-служба МТС Украина записала интервью с Сергеем Назаровичем Бубкой.

Сразу начну с небольшого экскурса в историю. Мне было очень приятно, когда мы (Национальный олимпийский комитет Украины (НОК)) подписали контракт о сотрудничестве, и генеральным спонсором стал МТС (тогда еще UMC). Это был рекордный контракт в отечественном спорте. Потому что спортивный маркетинг в Украине тогда был, да и сейчас остается очень слабым. И именно та поддержка с вашей стороны помогла устоять украинскому спорту. Для меня это было тоже очень важно, потому что я только был тогда избран президентом Национального олимпийского комитета. Я видел тот дефицит ресурсов, который был необходим для спорта.

Украина – спортивная держава, но без финансовой поддержки сегодня сделать что-то невозможно. Поэтому хочу искренне поблагодарить МТС, сказать спасибо за поддержку. Успехи наших Олимпийцев – это также ваши успехи.

Я считаю себя таким же человеком, как и все. Чемпионом не рождаются – чемпионом становятся. У каждого человека в любом деле есть своя планка – своя высота, которую он преодолевает. Человек сам себя создает своим отношением, своим трудом, своим профессионализмом. И общество, каким мы его хотим видеть, тоже делаем мы сами.

Когда я начал заниматься спортом в десятилетнем возрасте, безусловно, я даже не мечтал о тех спортивных достижениях, которых добился. Мне просто было интересно заниматься спортом. Все свободное время я проводил на спортивных площадках. Летом мы играли в футбол, зимой – в хоккей. Как любой мальчишка, я мечтал быть футболистом, но стал легкоатлетом.

То, что я попал в прыжки с шестом – это чистая случайность. Я никогда не слышал, не видел и не знал, что это такое, хотя в то время интерес к спорту был огромный. Мой товарищ Слава Малахов, который начал заниматься прыжками с шестом, убедил моего первого тренера Виталия Афанасьевича Петрова, что у него на улице "есть очень хороший мальчик", и он хочет "этого мальчика привести в секцию". В прыжки с шестом тогда набирали в возрасте от 13 лет, а мне было десять лет. Но он настоял, говорил, что "это очень интересный мальчик, вы должны на него посмотреть". И тренер согласился, совершенно меня не зная.

У человека есть какие-то задатки, какие-то способности, которые он получает с рождения от своих родителей. Но все остальное создается ежедневно упорным трудом. Мне хотелось быть лучшим, постоянно идти вперед, не останавливаться на достигнутых результатах.

Мне сильно повезло с моими учителями и наставниками. Первые мои учителя – это родители. Ну а дальше – уже упомянутый Виталий Афанасьевич Петров. Именно он научил меня относиться к своему делу, которому служу, очень ответственно и добросовестно. И не на все 100%, а на все 1000%. Мой учитель всегда учился и совершенствовался. Он и меня научил постоянно быть неудовлетворенным тем результатом, которого достиг. Я не думаю, что добился бы такого результата в спорте, если бы я не повстречал такого человека в своей жизни. Я бы добился каких-нибудь результатов, но они не были бы столь высокими.

В 15 лет я уехал от родителей вместе с тренером в Донецк. Там были лучшие условия. В Советском Союзе прыжки с шестом культивировались в нескольких городах: Киев, Львов, Москва, Петербург, Иркутск, Донецк, Омск.

Прыжки с шестом – очень специфический вид спорта. Инвентарь тоже непростой. Лучшее оборудование производили американские компании. А Советский Союз покупал его в очень ограниченном количестве и распределял по этим городам. В Донецке для меня была какая-то перспектива.

В Донецке я закончил среднюю школу. Жил в общежитии при Заводе точного машиностроения. Главным человеком в моей жизни тогда был старший брат. Он повлиял на то, чтобы я переехал. На самом деле тренер сомневался и наверное немножко боялся брать на себя ответственность за такой серьезный шаг в моей жизни. Поэтому ответственность взял на себя брат.

За мной никто не следил, я сам придерживался графика. Ходил в школу на 8 часов утра. В два часа дня возвращался домой и готовил кушать. Пообедав, ехал через весь город в общественном транспорте на тренировку. В транспорте на ходу учил уроки.

Считаю, что у меня была хорошо развита самодисциплина. Мой отец был военнослужащим, поэтому я привык к жесткому графику. Приемлемым для меня является стиль жизни в Германии и Японии, где во всем просматривается порядок, дисциплина и четкость. Там я чувствую себя комфортно и в своей тарелке.

Это, правда, не означает, что я никогда не опаздываю. Такое иногда случается, когда у меня очень плотный график, а в городе – пробки на дорогах. Но отношусь к этому довольно снисходительно. Может быть, десять лет назад я бы был в этом вопросе намного жестче. Но реальность диктует свои правила жизни.

Смотря на мою спортивную карьеру – успешную, красивую, иногда гладкую – складывается впечатление, что все давалось легко. Но в действительности мне никогда ничего легко не давалось. Каждый день сопровождался кропотливым, тяжелым и по-настоящему адским трудом. В 12 лет я начал контролировать свое питание, сидел на различных диетах. В 16 лет я даже не представлял, как можно в спорте выступать до 25 лет. В итоге моя спортивная карьера закончилась в 36.

Жизнь бесплатно подарков не дарит. Всего надо достигать своим трудом. После прохождения сложных моментов, сам себя начинаешь уважать. Добиваешься своей цели, только когда преодолеваешь препятствия. Всегда приятно осознавать, что ты не прогнулся, а проявил силы и вышел из сложной ситуации победителем. Это касается как спорта, так и бизнеса.

Многие тренеры раньше гнались за быстрым успехом, чтобы у подопечного были успехи уже в юниорском спорте. А взрослый спорт во внимание не брали. Дело в том, что в те годы существовала градация (она существует и сегодня). Чем выше результаты твоего ученика – тем больше тебе платят. Поэтому мне, конечно, в этом плане с тренером очень повезло. Виталий Афанасьевич следовал принципу – ни в коем случае в молодом юношеском возрасте не форсировать подготовку, а планомерно и поэтапно "вести" спортсмена. Например, до 18 лет я не работал со штангой, которая превышала мой вес. И это очень важно.

Ответственность тренера сегодня заключается не просто в достижении какого-то результата. Его задача – воспитать человека, здоровую личность, которая после окончания спортивной карьеры не будет выброшена на улицу. Мой тренер прекрасно понимал свою ответственность. Поэтому у меня есть высшее образование. В 1987 году я окончил Национальный университет физической культуры и спорта.

Тренер смотрел на перспективу. Он говорил: «Мы придем в большой спорт в возрасте 20 лет. Но мы придем надолго». Хотя мы немножко опередили события – пришли в большой спорт на один год раньше и выиграли первый в мире чемпионат по легкой атлетике (до 83 года были только Олимпийские игры, которые приравнивались к статусу чемпионатов мира). Так, совершенно случайно и неожиданно для всех в возрасте 19 лет я попал в состав сборной команды Советского Союза.

В таких ситуациях всегда включаются какие-то силы. Были люди, которые старались, чтобы я не попал в команду. Вместо меня пытались протолкнуть москвича. У меня тогда не были оформлены документы. А в советское время нужно было за полгода подавать документы в облспорткомитет. Далее они шли через руководство области в Киев, а затем в Москву. Документы должны были проверить спецслужбы, которые давали разрешение на выезд за границу. Конечно же, всего этого я не знал. Документы на выезд на соревнования в Финляндию тогда у меня не были оформлены. И тренер, чтобы не нарушить мой психологический настрой, не говорил, что я могу не поехать. Напротив, мне сказали «все нормально», и я спокойно тренировался. К моему большому удивлению, когда закончился чемпионат мира, я узнал, что мои документы были оформлены практически день в день выезда на чемпионат.

В то время в спорте было велико влияние чиновников. Каждый спортивный руководитель из каждой республики пытался выставить своего спортсмена в сборную Советского Союза. Все-таки мне в какой-то мере, наверное, повезло. Тогда главным тренером по прыжкам был выдающийся прыгун в длину Игорь Арамович Тер-Оганесян. Он участвовал в пяти Олимпийских играл и был одним из первых людей в мире, кто прыгнул в длину дальше восьми метров. Так вот, Игорь Арамович в тот ответственный момент не проявил слабость, занял четкую позицию и сказал, что на соревнования поедет Бубка.

В моей спортивной карьере были тяжелые Олимпийские игры 83 года. Тогда была очень сложная борьба. Квалификационные соревнования проходили под проливным дождем. Из 27 участников начальную высоту взяли 8 человек. У двоих еще были попытки. Остальные 17 человек никакую высоту не прыгали и теоретически выбыли из соревнований. И вот соревнования остановили, поскольку их продолжать было невозможно – вода лилась ручьем. Реально это риск убиться. Если руки не держат плотно шест, то они скользят. Потому спортсмену психологически необходимо заставлять себя думать, что это нормальные погодные условия. В общем, из-за того, что два человека не взяли высоту, продолжение квалификации перенесли на следующий день. Это очень неудобно, т.к. все вещи полностью мокрые, а на следующий день в шесть утра надо вставать и участвовать в квалификации.

На следующий день Олимпийский чемпион московской олимпиады Владислав Казакевич поднял своего рода бунт. Нас заставляли продолжать соревнования, но он говорил: «А зачем нам соревноваться? Обычно с квалификационных соревнований в финал отбирают восемь прыгунов. Мы (восемь человек) уже попали в финал. Если нужно прыгать этим двоим спортсменам, пусть прыгают».

Удивительно то, что даже сегодня как спортивный функционер Международной федерации легкой атлетике, я смотрю на то решение и понимаю, что тогда все правила были нарушены. Технический комитет провел совещание и принял решение, что раз вы отказались, то все 27 спортсменов буду принимать участие в финальных соревнованиях. На самом деле это полный абсурд. Те 19 спортсменов не взяли высоту. Мы же боролись и преодолели высоту в сложных погодных условиях.

Погодные условия очень влияют на результат. Приходя в сектор, спортсмену всегда надо оценивать ситуацию. Например, если небо затягивает тучами, значит скоро может пойти дождь. Традиционно на соревнованиях спортсмены ставят начальную высоту 5,70 м но когда на небе тучи, спортсмену необходимо начинать ниже.

В спорте надо ориентироваться по ситуации. Планировать свой день, триместр, семестр, год. Все это необходимо делать для того, чтобы понимать, к чему стремишься. Есть планка, есть результат. Поэтому, выходя в сектор в хорошем состоянии и при идеальных погодных условиях, я прыгал обычно 5,70 м. Это была разминочная начальная высота, а далее высота 5,90 м. И уже потом я прыгаю мировой рекорд. Если погода меняется, тогда я прыгаю 5,60, 5,80, 5,90 м и так далее.

Поэтому в тех соревнованиях спортсмены допустили тактическую ошибку. Они не предвидели, что погода ухудшится, дождь станет просто невыносимым, и соревнования в результате остановятся. Но раз к соревнованиям допустили всех 27 спортсменов – решение принято, и его необходимо исполнять.

На следующий день вместо того чтобы начинать соревнования в час дня, мы начали с утра в 9:30. При том, что за два часа до этого времени необходимо было пройти регистрацию. То есть фактически наш день начался в шесть утра.

Финал, конечно, состоялся. Дождя уже не было, но был сильный встречный ветер. А это наряду с дождем самое сложное, что может быть для прыгуна с шестом. В процессе разминки я травмировал руку, выбил сустав большого пальца. И это стало для меня дополнительной сложностью.

Мне поставили план – первые две высоты, и сказали, что я должен прыгнуть 5,60 м. Если я прыгну, то это будет мое успешное выступление. Первой моей высотой были 5,40 м. Второй – 5,50, далее 5,60 м, после которых я мог выбирать высоту на свое усмотрение.

Первые две высоты я преодолел, но мои соперники их пропускали. Получалось, что я прыгал одну попытку за другой. Соответственно, очень сильно устал. Во время всех моих прыжков был сильный встречный ветер. Когда мне поставили 5,60 м, я вообще не мог поднять даже ноги. Повисел на шесте, не прошел даже вертикаль и спрыгнул на маты. На второй попытке я снова чуть-чуть поднял ноги, но не смог перебороть ветер. Третья попытка для меня была решающей. Как говорится не на жизнь, а на смерть. Идя на эту попытку, я для себя принял решение, что должен сделать прыжок до конца и достичь результата. Объективно, не приукрашая, я шел ва-банк. Или прыгну, или разобьюсь – упаду в ящик, или на дорожку.

Тогда мне помогла атмосфера на стадионе – у меня произошел эмоциональный подъем. Когда я вышел на дорожку и готовился к прыжку, 70-ти тысячный стадион просто гудел. Шум, создаваемый таким количеством людей, отчасти тоже дал мне дополнительные силы для толчка и концентрации во время прыжка.

В итоге я преодолел 5,60 м. Считаю, если бы не было такого настроя, я эту высоту не взял бы. Кроме того, шест недостаточно прошел, я перелетел высоту с большим запасом, но уходя от планки, я должен был ее зацепить. Как я перелетел, я не знаю. Это было нереально, если посмотреть видео. Но я выдержал прыжок до последней секунды, только чтобы не сбить планку.

К моему большому удивлению, на этот момент я занимал третье место. Это для меня уже было колоссальным успехом. Но был еще один спортсмен, который еще не прыгал 5,60 м. Это был Олимпийский чемпион 76 года в Монреале Тадеуш Слюсарский, который прыгал 5,65 м. Поэтому борьба еще не закончилась.

И вот что было интересно. Я подошел к своему старшему товарищу Константину Волкову, серебряному призеру Олимпийских игр в Москве. Это человек с сильным характером – боец, который никогда не сдавался. Например, если на соревнованиях несколько спортсменов прыгали одну высоту, допустим, 5,60 м, то Константин был на первом месте. Он выигрывал по попыткам. От количества попыток при одинаковом результате тоже зависит кто впереди, а кто позади.

И вот я, наивный 19-летний парень, уставший после трех высот, подхожу к Константину и говорю: «Константин, хочу отдохнуть, наверное, 5,65 м прыгать не буду». А он говорит: «Давай, без проблем, пропускай эту высоту. Будем прыгать 5,70 м». Но ему это было выгодно. Чем выше я себя загоняю, тем больше он выигрывает, даже если не прыгнет. А преодолеть 5,70 м в тех условиях было нереально.

Соответственно, 5,65 м Слюсарский не прыгает, выпадает из соревнований, и я становлюсь бронзовым призером чемпионата мира. Далее нам ставят 5,70 м. Волков сбивает эту высоту, а я разгоняюсь и перепрыгиваю! Этого никто не ожидал, ни мой тренер, ни я.

Волков был моим сильным соперником. Может, он был не настолько одаренным спортсменом, но как личность я его очень уважал. Если он прыгает 5,70 м со второй попытки, он все равно проигрывает. По своему характеру он лидер, чемпион. Поэтому он переносит две попытки на высоту 5,75 м. Если он прыгает эту высоту с первой попытки, и я ее тоже прыгаю с первой попытки, то в этом случае он лидер.

Он прыгает на победу. Прыгать на победу или прыгать за второе-третье место для меня было большой разницей. Или я выиграю, или остаюсь вне пьедестала почета. Поэтому 5,75 м уже тактически я пропускаю, чтобы не дать Волкову времени для восстановления после каждого прыжка. Плюс я лидирую, а 5,75 м в этих условиях – действительно очень тяжелая высота. На каждую попытку даются две минуты. Если он прыгает и сбивает, то его сразу вызывают на следующую попытку. Если прыгаю я, то даю время ему восстановиться.

Смотреть прыжок соперника не рекомендуется, потому что вы должны быть всегда в своем образе и в своем прыжке. А когда вы смотрите прыжок соперника, это откладывает в вашем сознании ненужную вам определенную картинку. Поэтому я следил за результатом по реакции трибун. Я лежал где-то в стороне и слушал. Если раздавались аплодисменты – значит соперник взял высоту. Если угрюмые возгласы – значит все в порядке (для меня в той ситуации).

И я услышал разочарование на трибунах. Ко мне подбежал Игорь Арамович Тер-Оганесян и поздравил с победой на чемпионате мира. Для меня, конечно, это было невероятно.

На следующий год (1984) я установил семь мировых рекордов. Тогда был бойкот, и я не попал на Олимпийские игры. Но хочу акцентировать внимание, что именно в 84 году мне исполнилось 20 лет. Как и планировал Виталий Афанасьевич, мне было 20 лет. Конечно, я не ожидал, что прыгну 35 мировых рекордов, выиграю шесть чемпионатов мира на воздухе. На сегодняшний день никто пока еще не перебил мой рекорд по количеству выигранных чемпионатов. В спорте я выиграл все, что существовало.

В прошлом столетии никто не верил, что возможно прыгнуть шесть метров. Когда я это сделал, большинство моих соперников ушли из спорта, в том числе и Константин Волков. Он не хотел быть на вторых ролях, поскольку понимал, что преодолеть мою высоту для него невозможно.

Затем появился Горбачев, началась перестройка… Нас чаще стали выпускать на Запад, возить на коммерческие соревнования. Все победные деньги забирал спорткомитет. В бюджете тогда валюты не хватало, поэтому бюджет страны пополняли спортсмены и артисты.

Мы поехали в Соединенные Штаты. Еще с юношеских времен на чемпионатах мира я всегда жил с прыгуном в высоту Геннадием Авдеенко (он тоже стал чемпионом мира в 83 году, Олимпийским чемпионом в 88 году). Все в нашей сборной команде знали и даже не спрашивали, когда размещали по два человека, что Бубка и Авдеенко поселяются вместе.

Прилетаем мы в Америку, а там начинается какая-то разборка. Волков конфликтует, и говорит, что хочет жить с Бубкой. Получилось, что мы в Лос-Анжелесе жили вместе с Геной, а когда перелетели в Нью-Йорк, наши группы разделили, и я попал в комнату с Волковым. Но я тогда не понимал, с какой целью он ко мне заселялся. Оказывается, он аптечку мою проверял. Во-первых, психологию мою проверял. Во-вторых, что я принимаю, чтобы быть на высоте. Дело в том, что проблемы с допингом существовали, существуют и будут существовать. Даже в Древней Греции это было. В этом плане Волков хотел убедиться, какие препараты я принимаю.

13 июля 1985 года я прыгнул на шесть метров. После этого, где-то в 1986 году Константин Волков закончил свою спортивную карьеру, потому что уже не видел для себя перспектив. Он не верил, и для большинства это стало сенсацией. Для меня это был сознательный тренировочный процесс. Я видел, на какой уровень мы выходим.

Первый мировой рекорд у меня был установлен 15 января 1984 года – 5,81 м. Когда я закончил свою спортивную карьеру, мой рекорд составлял 6,15 м. Это еще раз говорит о том, что никогда не нужно устанавливать себе каких-либо пределов, потому что возможно все. Мои бойцовские качества и трудолюбие позволили отодвинуть границу человеческих возможностей на много лет вперед. Я хотел закончить свою карьеру на 6,20 м, поскольку 6,15 м для меня было явно недостаточно. Тем не менее, когда ученые проанализировали мои лучшие прыжки на соревнованиях в Японии, они определили, что фактически я брал высоту 6,37 м. В 1997 году, когда я выиграл чемпионат мира и прыгнул 6,01 м, если бы планка стояла на высоте 6,40 м, то я бы преодолел и эту высоту.

При выходе на определенный уровень у человека появляется спектр явных ошибок и нюансов, которые нужно исправить, чтобы двигаться вперед. Мой характер четко заточен на постоянное совершенствование, и меня в этом не остановить. Как бы высоко я ни поднимался, все равно придумываю для себя новую высоту и стараюсь ее достичь.

У меня никогда не было кумиров в прыжках с шестом, но был эталон, который в действительности не существовал. Тренер выбирал лучшие технические характеристики того или иного прыгуна, которые мы записывали. Получался идеальный образ, которому мы стремились соответствовать.

Помню слова Виталия Афанасьевича. Он говорил, что видел, как должен выглядеть прыжок. Но, к его удивлению, я мог сделать еще лучше, так, что он этого даже не ожидал.

У Виталия Афанасьевича была мечта – из новичка воспитать олимпийского чемпиона. И вот я пришел мальчишкой в 10 лет, и мы вместе с ним прошли длинный жизненный путь и поднялись до самых выдающихся высот.

Я очень благодарен своему тренеру за технику прыжков, которую мы вместе создали. К сожалению, мало к то в мире сейчас ею пользуется.

На самом деле значения не имеет - новый шест у тебя или старый, какие-то нюансы или изменения в правилах… Кардинально в прыжках с шестом ничего не поменялось. Правила одни и те же для всех. Может быть, вы читали в прессе о новых правилах, будто бы Бубка, как чиновник, хочет законсервировать свои результаты. Объективно, это неправда. Я никогда не искал аргументы для оправдания своих ошибок и поражений. Я всегда искал причину в себе. Нужно все предвидеть и быть сильней, чтобы выигрывать.

Для меня самым тяжелым было поражение. Я приходил на пресс-конференции и нужно было выдвигать какие-то аргументы в оправдание поражения. Объективно аргументы были. Но насколько это тяжело и унизительно оправдываться. Аргументы ведь реально никого не волнуют. Поэтому я всегда вспоминал перед соревнованиями это состояние и делал все, чтобы ни в коем случае оно не повторилось. Если приходить, то приходить победителем.

Наша техника опередила время, поэтому мы были на голову сильнее. С одной стороны должен быть хороший исполнитель, но еще нужно понимать - если бы я не делал тот прыжок, которому меня учили, то в лучшем случае я бы мог рассчитывать максимум на высоту 6 метров.

Многие спрашивают – почему никто не может добраться до 6 метров? Если прыгуны технически не смогут делать то, что мы делали 20 лет назад, у них никогда это не получится. Но я не исключают, что, например, появится новый материал – новый шест, и тогда прыгуны будут брать новые высоты.

У многих людей есть недостаток - они не хотят учиться. Я учился всегда, смотря на то, что происходило вокруг. Не буду скрывать, когда я начал добиваться успехов, меня приглашали на мероприятия за рубежом, где вручали награды как лучшему спортсмену. Ну откуда мог знать советский человек, в какой руке правильно держать вилку, а в какой нож? Я в жизни не видел такую сервировку стола – две-три тарелки, три вилки с одной стороны, три ножа с другой и еще десертная ложечка впереди. Это было на приеме в Монте-Карло. Чтобы не ударить в грязь лицом, я сидел за столом и ждал, пока другие примутся кушать. Спокойно наблюдал за всеми и повторял.

Спорт и бизнес, в принципе, схожи. Если ты удовлетворился своими результатами и расслабился – ты уже проиграл, потому что тебя обогнали. Меня тренер учил – если ты сегодня сошел с пьедестала, вечером еще можешь насладиться победой и порадоваться за себя. Но на следующий день ты просыпаешься, и начинаешь все с нуля. Ты должен все забыть, и начать, как ни в чем не бывало, заново все строить. Собирать по крупицам. Вы поднялись на определенный уровень. Соответственно, с этой высоты вы видите свои ошибки. Устраняя их, вы, опять же, поднимаетесь на новый уровень. И так далее.

Я уже говорил, что в советское время все деньги забирала система. Оплата за спортивные достижения проводилась внутри страны. Для советского человека это были неплохие деньги. Когда в конце 80-х мы выезжали на коммерческие соревнования за рубеж, западные журналисты нам, советским спортсменам, очень сочувствовали, потому что нам мало платили.

В 1991 году система изменилась. Мы начали жить самостоятельно и ездить на соревнования. Соответственно, западные организаторы должны были платить деньги нам, но они не хотели этого делать. Например, если американцам они платят 10 тыс., то советскому спортсмену в лучшем случае давали 500 долларов, мотивируя это тем, что этого достаточно. Поэтому нам пришлось самостоятельно заниматься еще и спортивным менеджментом. Мы доказывали западным организаторам, что украинским чемпионам надо платить так же, как и американским. Естественно, им это не нравилось. Они начали говорить в прессе, что Бубке платят много денег. Бубка богатый человек, и прыгает лишние сантиметры только потому, что за это платят.

Этот вопрос мне задавали на пресс-конференциях. Я им отвечал: «Два года назад вы нам сочувствовали. А сейчас вы говорите, что я прыгаю за деньги. Но ведь мне не платили в советское время. А тогда я установил 20 мировых рекордов». Во время независимости Украины я установил только 16 рекордов. Поэтому можно сказать, что ранее установленные рекорды начинали работать на меня.

Я не жалею то, что полкарьеры было потеряно в финансовом плане. В спорте я был не ради денег. Тренер всегда учил: «Первым делом результат, а деньги – второстепенное. Если показываешь результат, будет и оплата». Я был движим этим спортивным принципом. Но это не означает, что деньги мне не были нужны. Разумеется, деньги важны. Они дают свободу. Человеку на самом деле не так много нужно. Три раза в день поесть, переночевать под крышей в чистой постели, одеться, съездить в отпуск.

Тяжелыми соревнованиями были Олимпийские игры 1988 года. Единственный раз в моей карьере мой мозг понимал, что нужно работать, но тело меня не слушалось. Это все из-за волнения и чрезмерного адреналина, который фактически меня сжигал. Такое случается, когда спортсмен накануне соревнований много думает и переживает, как сложится борьба. В данном случае все эти мысли надо убирать. Концентрироваться на чем-то другом. Читать приключенческую литературу, смотреть фильмы. Это не утомляет. Я говорил так: «Прыгать нужно не в кровати, а в секторе. Иначе можно сгореть». Но это тяжело. Случалось, что и я сгорал, причем неоднократно.

Справиться с собой очень сильно помогает тренер и команда. Также были психологи, которые учили правильно формировать мысли и последовательность мышления, когда расслабиться, когда поднимать концентрацию, а когда эмоции. И на Олимпийских играх в Сеуле, когда были тяжелые погодные условия – сильный встречный ветер, когда у меня ничего не получалось, и я чудом перепрыгнул начальную высоту. Далее Егоров прыгнул 5,80 м, Гатауллин – 5,80 см. У меня же была третья попытка на 5,90 м.

Перед последней попыткой я лег под лавочку и попытался снять напряжение и расслабиться с помощью психологических упражнений. Мне стало немного легче. Когда я вышел на беговую дорожку – стечение обстоятельств это было или нет – ветер повернулся мне в спину. Наверное, высшие силы мне немного помогли в той ситуации. Когда я стоял в начале разбега, я чувствовал этот ветер, и что мне нужно использовать этот шанс.

Я сделал первые четыре шага и понял, что это мой прыжок, и меня никто не сможет остановить и я перелечу эту высоту. Я перелетел с запасом, думаю, что 6,20-6,30 м я бы перелетел. Когда приземлился на маты, я кричал и визжал как сумасшедший. Эмоционально радовался, становился на мостик. Самое интересное, не знаю почему, но я кричал слово «Аллах!». Хотя я православный.

В 1997 году была моя последняя победа в спорте на чемпионате мира. На соревнованиях в 1996 году у меня случился надрыв 25% Ахиллесова сухожилия. Пришлось делать операцию. На Рождество я прилетел в Финляндию. Прилетел 24 декабря, а 25 декабря меня уже прооперировали. Мне хотелось, чтобы никто об этом не знал. Спасло Рождество. Сразу после операции я вернулся обратно в Украину.

Когда в середине февраля я проводил «Звезды шеста» в Донецке, я пришел за два часа до начала, поднялся на костылях на трибуну и сел, чтобы никто не видел мои ноги. Даже когда ко мне в офис приходили журналисты, я максимально скрывал последствия операции – не вставал из-за стола и т.д.

Поэтому подготовиться к чемпионату мира 1997 года времени не было. Первые три месяца после операции я вообще не тренировался. Затем сделал первые 400 метров медленного бега. По истечению шести месяцев мне разрешили полноценно тренироваться. Но времени уже не было. Кроме того, постоянно присутствовала боль. В принципе, я тренировался на обезболивающих таблетках. Реально я не был готов ехать на чемпионат. Вместе с тренером и психологом мы до последнего дискутировали – ехать мне или нет, при том, что мой результат до чемпионата составлял 5,61 м. Это был очень низкий результат.

В то время одним из ведущих прыгунов с шестом был россиянин Максим Тарасов. Перед чемпионатом мира он сказал в прессе: «У Бубки недостаточно силы воли, чтобы достойно уйти из спорта. На чемпионате мира ему нечего делать, а он приезжает». Эти слова меня разозлили. За счет такого эмоционального всплеска я «поднялся с колен» и сделал невозможное.

На соревнованиях вышло так, что мы оба прыгнули на 5,91 м, но по попыткам выигрывал я. Далее Максим прыгнул 5,96 м, а я пропустил. Соответственно, он начал радоваться, считая себя победителем. Но для меня это был дополнительный раздражитель. У меня были еще три попытки.

Когда мне нужно было прыгать 6,01 м, я не знал, как себя разозлить. Нужно было сделать невозможное, невероятное. И у меня это получилось – я перелетел 6,01 м. Я прекрасно знал, что у Максима тоже есть еще три попытки. Но бегать и радоваться как он я не стал. У меня был четкий настрой – ни в коем случае не расходовать эмоции, потому что моя борьба еще продолжалась. После приземления на маты, я встал и без эмоций, с каменным лицом, взял шест и пошел. Тогда зрители не могли понять, что произошло – перелетел я или нет. Все смотрели то на меня, то на планку.

Тарасова же я не понимал: он прыгал второй результат в истории прыжков с шестом – 6,05 м. Но он никогда не попробовал прыгнуть на мировой рекорд. Я его спрашивал, почему он не пытается прыгнуть выше. Он же отвечал, что это невозможно. Но он был не прав. Если вы изначально не верите в свои силы, то вы уже проиграли. Как только появляются сомнения, результат уже будет другой. Мы сами строим свои достижения и успехи. И, в первую очередь, это происходит на психологическом уровне.

В том чемпионате Тарасов пытался меня унизить, выставив меня в неловкое положение в СМИ. Перед финалом спортсмены всегда разминаются на площадке. На стадион спортсменов начинают созывать за два часа, поэтому есть достаточно времени для разминки. В спорте есть много психологических приемов. Например, психологи говорят, что когда ты здороваешься за руку, то отдаешь часть своей энергии. И чтобы этого не случилось, другую руку положить на плечо и замкнуть круг. Перед финалом Тарасов подошел ко мне на тренировочном стадионе, чтобы поздороваться за руку. Я ему сказал: «Максим, руки будем жать после соревнований». И побежал дальше. Он понимал, почему я так сказал. Но он поступил некорректно и неблагородно в этой ситуации. После этого он в прессе высказался о том, что я непорядочный. Но несмотря на это, я всегда уважал своих соперников. Без них не было бы моих рекордов.

На этом все. Желаю вам успеха. Процветания вам, вашим семьям. И только побед! А самые главные победы – победы над собой. Большие победы начинаются с малых.

ВОПРОСЫ И ОТВЕТЫ

Какой баланс между личной жизнью и спортивной вы сохраняли на пике своей карьеры?

Баланс всегда присутствовал. Были четкие разграничения – где семья, а где работа. Меня часто спрашивают – за счет чего вы всего этого добились? Такой стабильный рост результатов был, потому что я профессионал во всем. Все время стремлюсь к лучшему результату, несмотря ни на что. Для меня было нормой жизни ложиться в десять вечера вместо похода на дискотеку. Я шел к своей цели. Кроме того, нужно уметь расставлять приоритеты. Спортивная карьера очень коротка, и все надо успеть сделать. Дискотеки и гулянки могут подождать.

Конечно же, семья страдает из-за моей занятости. Поэтому я всегда старался все свободное время проводить с семьей. В советское время мы часто уезжали на сборы. Когда система поменялась, мы уже сами могли выбирать, где проводить сборы и брали с собой семьи. Дети часто ездили со мной на соревнования.

Вы активно приняли активное участие в том, чтобы Украина принимала Евро-2012. Нет ли у вас разочарования по поводу темпов подготовки? И уже в связи с этим вопросом, не является ли для Украины слишком высокой планкой Олипиада 2022 года (мы там вроде бы в пятерку лидеров вошли)?

Уверен, что в следующем году все пройдет на хорошем организационном уровне. Для нашей страны это очень важное событие. Организацией такого большого спортивного событие мы покажем всему миру, что мы цивилизованные люди. Мы должны гордиться своей страной.

В прошлом году мы организовывали совещание Международной федерации легкой атлетики. Высшее руководство мировой легкой атлетики в составе 80 делегатов прибыло в Киев. Вы не поверите, в каком восторге они были. Для них Украина была наряду со странами Африки или Азии. Они не думали, что это цивилизованное общество. Поэтому нашу страну нужно популяризировать и рекламировать. Украина – действительно прекрасная страна, и здесь живут прекрасные люди. С этой точки зрения Евро 2012 для нас очень важно.

Давайте посмотрим на Украину в аспекте 2022. Возьмем Китай. Он не был бы сегодня таким, если бы не принимал Олимпийские игры 2008 года. Когда в 2001 году Китай получил право на проведение Олимпийских игр, весь мир полностью перестроился в отношении Китая и в политическом, и в экономическом плане. Это ускорило экономическое развитие Китая. Он интегрировался в мировое сообщество. Сегодня два самых сильных государства – Соединенные Штаты и Китай.

Зимние Олимпийские игры – это не столь затратное мероприятие в сравнении с летними играми. Кроме того, проведение игр в Карпатах нам просто необходимо для улучшения жизни в западном регионе и в стране в целом. Деньги будут вложены в инфраструктуру Украины. В процессе подготовки к играм, да и после, появится много новых рабочих мест. Улучшится и разрастется туристическая инфраструктура. Нам будет, где отдыхать: оздоравливаться, кататься на лыжах, летом ходить в горы, кататься на велосипедах. А это все необходимо, чтобы была здоровая нация.

Кроме того, зимние виды спорта у нас сейчас, можно сказать, не имеют никакой материально-технической базы. Поэтому проведение зимних олимпийских игр также необходимо для развития спортивной инфраструктуры. Это будущее нашего спорта.

Сейчас идет серьезная конкурентная борьба за право проведения олимпийских игр. Для нас было важно, куда пойдут зимние Олимпийские игры 2018 года. Если бы они пошли в Европу, то надежду на проведение игр 2022 в Украине можно было бы похоронить. Но поскольку они ушли в Азию, значит шансы Европы на проведение игр увеличиваются.

Опять же, важно, куда в 2020 году пойдет летняя Олимпиада. Решение будут принимать в 2013 году. От этого решения тоже будет зависеть аспект 2022 года. Для нас лучше будет, если игры уйдут в Африку или Америку.

Подскажите, пожалуйста, в свете проведения Олимпиады в Лондоне в следующем году, как обстоят дела со снарядами для гимнастов и с бассейнами для пловцов? Дело в том, что сами спортсмены говорили, что с инвентарем есть проблемы – старые снаряды, бассейны. Но эти виды спорта всегда приносили Украине много медалей.

Ваши вопросы очень актуальны. Действительно, та инфраструктура, которая есть, соответствовала стандартам прошлого века. На данный момент она не соответствует не только завтрашнему, но и сегодняшнему дню. Плюс многие объекты мы потеряли.

Стратегически для нас нужно все сегодня создавать практически с нуля. За последние несколько месяцев нам удалось решить вопрос бюджета. Дополнительно было выделено 75 млн. грн., которые дадут возможность провести подготовку наших спортсменов, выезжать на квалификационные соревнования и на чемпионаты, проводить сборы, закупать тот дополнительный инвентарь, который нужен. Поэтому здесь есть позитивный хороший сдвиг.

В принципе, Национальный Олимпийский комитет за подготовку спортсменов не отвечает. Но с помощью компаний-партнеров, таких как МТС, у нас есть возможность финансировать Национальные федерации и подготовку спортсменов. Также деньги идут в отделения Национального Олимпийского комитета в регионах, где они непосредственно идут на популяризацию здорового образа жизни, спортивной идеологии, философии и политики Олимпийского движения.

Вопрос относительно Олимпиады 2012 года. Ходила информация, что Бубка сказал, будто все, кто выполнит норматив, поедут на Олимпиаду. В связи с этим вопрос – все-таки, надо выполнить норматив, или надо стать первым, чтобы поехать на Олимпиаду? От чего зависит количество человек, которые едут от одного вида спорта? Связаны с этим ли финансовые затраты?

У нас еще осталось советское мышление, когда мы были супердержавой, и нас интересовали только медали. В этом плане я подхожу так – для того, чтобы были медали, должна быть и массовость. Выполнить нормативы и поехать на Олимпиаду – это уже колоссальное достижение. Это уже герой спорта. На Олимпийских играх предвидеть, кто победит – невозможно. Иногда те, от кого не ожидают, показывают фантастические результаты. Поэтому я всегда проводил политику «кто выполнил – тот едет». Реально Олимпийский комитет принимает окончательное решение, но весь список подает федерация. Поэтому я не знаю, на какое количество человек на сегодняшний день у нас будет лицензия. Я надеюсь, что как и раньше – 200-230.

У многих по-старому бытует мнение, что «туриста возить не нужно». Они поедут, будут занимать 20-е, 30-е, 50-е места. А эти результаты не нужны. Но я к этому отношусь более лояльно. Потому что представительство страны очень необходимо. На примере нашей сборной учится молодежь. Для того, чтобы были результаты, надо вкладывать много средств.

Планируете ли вы стать тренером, чтобы помочь будущим спортсменам побить ваш рекорд?

Относительно рекорда. На тренировках, по большому счету, побить его нереально. Почему? Потому что тот адреналин и эмоциональное состояние, которые у вас появляются в секторе на соревнованиях, они и придают силы для достижения рекордных высот.

Что касается «стать тренером». Еще в 90-м году я создал в Донецке спортивный клуб Сергя Бубки. Мне хотелось, чтобы дети занимались прыжками с шестом. Кроме того, необходимо было наладить обмен опытом между старым и молодым поколением тренеров. Этот вид спорта очень сложный, на то время у нас были накоплены знания за много десятилетий, и я понимал, хоть и был спортсменом, что если я этого не сделаю, то мы просто потеряем эту дисциплину в стране. Поэтому я создал клуб. Сегодня в нем работает 15 тренеров. Мы ведем не только прыжки с шестом, но и другие дисциплины легкой атлетики. Около 300 детей занимаются в моей школе.

Школа одна из лучших среди юниоров в стране. Последние два года воспитанники занимали 1-2 место в стране. Много талантливых выпускников. Например, Максим Мазурик вырос в спортивном клубе Сергея Бубки, был чемпионом мира среди юниоров в 2002 году. Наталья Кущ – призерка чемпионата Европы.

Работать тренером у меня, к сожалению, нет времени. Я не могу все охватить. Все свободное время я работаю на спорт, как президент Национального олимпийского комитета, член Международного олимпийского комитета, первый вице-президент Международной федерации легкой атлетики. У меня все связано со спортом. Я использую свои знания и потенциал именно в стратегическом развитии спорта.

Считаю, что профессия тренера очень благородная. Он создает и лепит личность, которая добивается в итоге высоких результатов.